Ключевые слова:

Почему появилось так много психов?

21 мая 2015 года

Ирина Медведева,
директор Института демографической безопасности

— Ирина Яковлевна, Вы говорили раньше, что среда, в которой мы сейчас живем, неблагоприятна для психики, и из-за этого много детей и взрослых находятся в пограничном со­стоянии, то есть они не больны душевно, и при этом у них есть какие-то небольшие отклонения. Почему наша среда небла­гоприятна?

— Потому что в нашей стране после так называемой пере­стройки начались попытки произвести культурный слом. Они до сих пор не прекращаются, хотя сейчас они уже не столь агрессивны, как вначале. В моей практике подтверж­дается открытие величайшего швейцарского психиатра и психоаналитика Карла Густава Юнга о наличии у людей так называемого коллективного бессознательного. Юнг так на­звал глубинную память человека, в ко­торой каким-то загадочным образом закодированы основные модели пове­дения, мирочувствование, мировоззре­ние, свойственное той или иной куль­туре, в которой живет человек и в которой жили его предки. Если в семье нарушаются фундаментальные нормы русской культуры, то психика ребенка от этого страдает. И напротив, когда мы просим родителей вернуться в воспитании ребенка к нашей культурной традиции, уже от одного этого возвращения к корням его психика может гармонизироваться.

— В чем состоит наш менталитет, и каким образом его ломают?

— Об этом не скажешь коротко. Один из основных принципов, который пытаются сломать, — это отношение к бед­ности и богатству. Разве когда-либо в России полагалось относиться к богатству как к главной цели в жизни? Никогда богатство не ставили во главу угла. Никогда богатство не было критерием положительности человека. Потом русская культура общинна. У нас всегда люди любили вместе работать, вместе радоваться, вместе горевать. В Церкви это называется соборностью. В советское время это называлось коллективизмом. В последние десятилетия пытаются человека оторвать от других людей, пытаются внушить ему, что он должен быть сам по себе. Я помню как в первое время, когда в моду вошло выражение «это твои проблемы», оно травмировало слух. Сделано все, чтобы общинный дух ушел из нашей жизни, но он уйти не может, потому что он в генетической памяти все равно есть. Он просто находится в подавленном состоянии. От любого давления происходит какая-то обратная реакция. То есть откуда-то из-под спуда этот общинный дух, не имея возможности выйти на поверхность, подает бессознательные сигналы человеку. Из-за попыток культурно­го слома страдают и дети, и взрослые. Первый шаг к оздо­ровлению психики — это перевод бессознательного недоволь­ства, бессознательной тревоги, бессознательного чувства чужеродности того, чему в последнее время приходится под­чиняться, и чувства чужеродности псевдоэталонов в созна­ние. А затем надо сознательно отвергнуть все чужеродное.

— Что еще идет вразрез с нашим коллективным бессозна­тельным?

— Традиционная русская культура очень патриотична. Люди за свою землю тут всегда готовы были отдать жизнь. А им, когда произошла перестройка, стали внушать, что у них позорная рабская история, что у них ужасное настоящее, что у них нет будущего, и многие люди на уровне сознания пове­рили в это, потому что люди привыкли относиться с пиете­том к средствам массовой информации.

— Что еще находится в нашей генетической памяти?

— Огромную роль играет то, что русская культура очень возвышенна. Она вся обращена в сферу идеального. В русской культуре не принято было придавать большое значение тому, что сегодня называется качеством жизни, — что у тебя на столе, во что ты одет, какая у тебя мебель и так далее. В русской культуре было принято детей как можно раньше об­ращать к сфере идеального, учить их любить невеществен­ное, а если вещественное, то не то, что можно было купить за деньги, а красоту Божьего мира. Любовь к природе, радость от нее доступны любому человеку, вне зависимости от его достатка. Любить родину, любить друзей, вообще любить ближних, любить настоящее искусство — этому всему при­давалось большое значение. Русское традиционное воспи­тание всегда было направленно на подавление низменного в человеке и на пробуждение и развитие верхних этажей пси­хики.

— А что мы видим сейчас?

— В последние десятилетия все делается наоборот. Сфера влечения растормаживается. Человека провоцируют жаждать низменных удовольствий. Все время рекламируют ка­кие-то новые сорта йогуртов, шоколада, колбас, сыров, мебели, машин, одежды. Кроме того, происходит растормаживание сексуальной сферы, разрушение стыда — это не просто ошибка, это страшное преступление и перед детьми, и перед взрослыми. Я думаю, что ничего страшнее разруше­ния стыда вообще не существует, потому что чувство ин­тимного стыда — это один из главных показателей психи­ческой нормы. И когда людей призывают к бесстыдному поведению как к эталону и говорят, что нужно отбросить ложный стыд, поскольку что естественно, то не стыдно, фактически их призывают к искусственной инвалидизации психики.

— При каких психических болезнях у людей нет интимного стыда?

— Это самые тяжелые психиатрические заболевания. Например, некоторые виды шизофрении в стадии дефекта. Ста­дия дефекта — это последняя стадия любого заболевания. Шизофрения в стадии дефекта — это полный распад лично­сти. Это тяжелая психическая инвалидность. И фактически массу нормальных людей призывают подражать поведению тяжелобольных.

— Если нормальный человек будет жить с отсутствием интимного стыда, это как-то может сказаться на психике?

— Я просто уверена, что это не может не сказаться. Это не значит, что здоровые люди заболеют шизофренией, но ка­кие-то отклонения — те или иные — рано или поздно, явно или скрыто, конечно, появятся.

—Какое сейчас психологическое состояние людей?

—Конечно, у части людей оно не в лучшей форме, потому что многие стараются идти в ногу со временем, стараются подчиниться новым стереотипам, и, будучи нормальными, имитируют поведение душевнобольных. Ведь навязываемые сейчас стереотипы очень напоминают психиатрические симптомы. Сейчас масса неправильных диагнозов, потому что нормальные люди могут вести себя как душевнобольные.

— Вы не могли бы привести примеры поведения, которое имитирует поведение психически больных людей?

— Можно привести в пример агрессивное поведение, которое демонстрируется в триллерах, когда главный герой все крушит и ломает на своем пути, выбивает двери, окна,
прыгает с двадцатого этажа, а попутно по дороге с абсолютно холодным сердцем, не в состоянии аффекта, а потому что какие-то люди ему мешают, убивает их. Здесь имитируется
поведение гебоидного шизофреника. При гебоидной шизофрении в человеке сочетается подростковая агрессия и подростковая безответственность с абсолютно каменным сердцем.
То есть такой пациент не от своей горячности набрасывается на людей и вышибает двери и окна, а от полного безразличия к окружающему.

—Еще какие бывают навязываемые модели поведения, которые являются симптомами психических болезней?

—Скажем, когда взрослые люди рекламируют какие-то новые сорта продуктов, облизываясь и сладострастно закатывая глаза, они имитируют поведение душевнобольных.

Взрослые люди, которые с таким сладострастием относятся к еде, что готовы обо всем на свете забыть, если им хочется достать что-то вкусное, и у которых еда становится сверхидеей так, что они уже не могут ни о чем ни думать, ни говорить, называются шизоидными инфантилами. А бесстыдство, которое многие люди, особенно молодые, считают проявлением здоровой раскованности, свойственно не только пациентам с шизофренией, но еще и больным, которые страдают истерическими заболеваниями, например, истерическим психозом.

—А то, что многие женщины летом ходят в полуголом виде, является симптомом какой-нибудь болезни?

— Обнажение на людях называется в психиатрии эксгибиционизмом. До поры до времени психика таких женщин может быть сохранна — пока они себя заставляют в силу моды надевать такую одежду, пока совершают над собой некоторое насилие. А потом, когда это уже начинает нравиться, надо ставить вопрос — все ли у них в порядке с головой? Люди, которые смотрят всякие непристойности, например, реалити-шоу, ведут себя как психиатрические больные, страдаю­щие заболеванием под названием вуайеризм. Такие пациен­ты обычно подглядывают в замочную скважину, в чужие спальни, в туалет. Фактически к такому поведению сегодня располагают нормальных людей.

—  А можно что-то сказать о юмористических телепере­дачах?

— Здесь индуцируется вторичное слабоумие. Когда люди каждый день смеются над тем, над чем даже обезьяны не ста­ли бы смеяться, их как бы заражают слабоумием. Собственно, появляются вопросы и к современным названиям точек общепита: «Картошечка», «Ням-ням». Ням-ням — это же лепетная речь. Так говорят дети до года. Зачем такая вывеска на ларьке? Чтобы взрослые люди деградировали.

— Про тех людей, которые смеются во время просмотра юмористических передач, можно сказать, что у них слабоумие?

— Нет, так сказать нельзя, но, конечно, о какой-то деградации или инволюции приходится говорить. И я не знаю, так ли легко этих людей будет вернуть в нормальное состоя­ние, если из людей перестанут делать идиотов.

Беседовала Алла Тучкова

Источник публикации: Журнал «Молодая гвардия», №4, 2015 г.